Почувствовал почти что физически, как в груди загорается огонь, а воздух становится таким раскаленным, что не вдохнуть.

Это что же, мать его получается… Впрочем, несложно догадаться, что получается.

* * *

– А ну, бля, стоять! – прогремел Север и я ускорила шаг.

Да, глупая идея, конечно. Зря я Самсону звонила. Теперь как бы ноги унести.

Однако, долго бегать мне не пришлось. Матвей настиг меня так быстро, что и пискнуть не успела. Настиг и прижал к стене.

– Чей это ребёнок?

И в этот момент я осознала, какую ошибку совершила. Ведь он слышал только мои слова, а без ответов Самсона представлялась совершенно иная картина…

– Твой. Он твой, Матвей, – шептала, вглядываясь в его лицо, пытаясь там найти хоть какой-то отблеск разума.

Он же не тронет меня?..

Так ведь?

– А о чём я не должен знать? И что значит, ты не хочешь больше быть со мной? А с кем хочешь? С Яриком? – колючими фразами словно хлестал меня по лицу.

И он был прав.

В этот момент был прав на все сто процентов. Всё выглядело именно так, будто за его спиной что-то происходит.

И если уж быть совершенно честной… Мне было радостно от того, что он ревнует. Ну и страшно, конечно.

– Я просила его помочь мне…

– В чём? – Северов, казалось, почернел, от злости.

Его рука то и дело подрагивала, словно он сдерживался, чтобы не сдавить мою шею сильнее.

– Матвей…

– Говори, Стеша. Говори, иначе, я тебя грохну. Прямо сейчас. Здесь. Говори, мать твою! – его длинные пальцы на моей шее сжались и стало по-настоящему страшно.

А ещё, обидно.

Это он мне изменил. Он, а не я! Так почему я сейчас прижата к стене, а он весь такой оскорблённый?

– Уйти от тебя. Сбежать. Не хочу больше быть с тобой! Да и не хотела никогда! – вот тут я врала.

Хотела. Ещё как хотела.

Я его единственной быть хотела. Любимой, обожаемой. ЕГО.

Только зря размечталась. Плевать ему на меня.

– Вот как, значит, – он усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, но руку убрал. – Ты, наверное, не в курсе, Стешенька, так я поясню. От меня не уходят. Я либо сам вышвыриваю, либо… – он стиснул мою руку так сильно, что вскрикнула от боли. – Впрочем, сама узнаешь.

* * *

Впервые я задумался о том, мой ли это ребёнок, когда услышал разговор Стешки с Яром. Первым желанием было сделать тест ДНК, а потом, в случае чего, грохнуть Самсона и даже Стешу. Да, крыша знатно поплыла. Но откуда мне было знать, что между этими двумя ничего не было?

Вспомнить только, как она ему на шею бросилась…

Эта гребаная мысль меня ковыряла изнутри, резала тупым ножом.

С одной стороны понимал, что не такая моя кошка. Не такая!

Не станет она ноги раздвигать перед каждым мимо проходящим. Она и мне-то целочкой досталась.

А с другой… Вспоминал Костю, моего верного другана, который втихаря потрахивал мою бабу. Вспоминал и понимал, что на предательство способен каждый.

На всякий случай решил отправить Самсона обратно к маме. Пусть там пока посидит. Нет, я не боялся, что он мою Стешку уведёт. Я опасался, что как-нибудь переклинит и не сдержусь. Грохну парня.

С последней ссоры со Стешкой прошло три дня. Мы практически не виделись, встречались только ночью в кровати и она каждый раз делала вид, что крепко спит.

Впрочем, я и не настаивал на общении. Знал, что любое сказанное мной слово снова приведёт к скандалу и если я сдержался тогда, не посадил её под замок, то в следующий раз могу окончательно психануть. А мне бы не хотелось сейчас заниматься её воспитанием. Одно дело, когда Стешу я рассматривал в качестве тёлки на пару ночей и совсем другое, когда она станет моей женой и матерью моего ребёнка.

А её игнор меня добивал. Каждый раз, когда она воротила от меня нос возникало ощущение, что её мысли заняты кем-то другим. И снова по кругам ада меня водили воспоминания о том, как они с Самсоном обнимались. Решил снова попытаться поговорить со Стешей и на этот раз был настроен более, чем серьёзно.

Заловил кошку с утра на кухне и, закрыв дверь, прежде, чем она успела сбежать, кивнул на кофемашину.

– Сделай мне кофе и сядь. Говорить будем.

* * *

Я фыркнула и, усевшись на стул, скрестила руки на груди. Северов скрипнул зубами, отобрал мой чай, сел напротив.

– Итак, почему ты не хочешь быть со мной? Можно без подробностей о том, какой я мудак, просто назови причины.

– Ты уже назвал причину, Северов. Ты – мудак. Это и есть причина. Очень веская, кстати говоря.

Я понимала, что долго не продержусь. Мои обиды он не воспринимает всерьёз и будет гнуть меня столько, сколько понадобится, чтобы я снова стала покорной.

Однажды Северу уже удалось покорить меня. И я полюбила этого мудака, несмотря на все его проделки. Изнасилование, пощёчины, дуло пистолета у виска – я всё простила ему. Покажите мне хоть одну дуру, которая смогла бы так же.

Но измена… Это выше моих сил. Это предательство. Да о чём это я? Он сам не простил бы такого! Просто убил бы меня. Вспомнить только наш последний разговор, когда он хотел запереть меня в комнате, как непослушного ребёнка. Да, он передумал, потому что не имел доказательств, что между нами с Яриком что-то было, а если бы имел…

– Слушай, Стеш, – он тяжело вздохнул. – Давай на время отключим твой детский максимализм, уверенность в непогрешимости людей и рассмотрим ситуацию с другой стороны. У нас скоро ребёнок родится. Мы о нём должны думать, понимаешь? В общем, так. Я обещаю тебе, что больше ты не услышишь ни об одной другой женщине, а ты прекращай устраивать свои истерики. Через неделю поженимся, а пока можешь выбирать себе платье… Ну и всю ту хрень, что вы, девчонки, любите.

Моя челюсть рухнула на пол, а сердце замерло в груди.

Нет, не от счастья. Замерло от обиды.

Это он так мне одолжение делает? Решил «искупить» свою вину так? "На тебе, Стешенька, колечко, авось перестанешь ерепениться, а я, пожалуй, продолжу свои адюльтеры, чего такого-то?" Так, что ли?

Кстати, даже колечка нет. Вот так вот просто объявил, что мы поженимся. А я, видимо, сейчас должна запрыгать от счастья.

Но самое охренительное, так это его обещание, что я не узнаю о других. Вот это да! Как же сознание не потерять от счастья. Он будет мне изменять, а я, улыбаючись, как идиотка, буду рассказывать всем, какой у меня идеальный супруг. Прелесть какая.

Быстро и яростно поднималась во мне волна ненависти к этому гаду. Если бы была уверенность, что он не успеет перехватить летящую в него чашку с горячим чаем, я бы с удовольствием запустила ему её в голову.